Теперь он просто ждал, пока Рада оклемается настолько, чтобы выдержать путь обратно, к ее любимым биши и мтцу. А больше ждать было нечего. Со стороны аутеров не последовало никакой реакции на обработанный лед, из чего Тимур сделал справедливый вывод, что диверсия провалилась. Либо Рифу с его приятелем-муравьем банально знаний не хватило, либо продвинутые снеговики раскусили их хитроумный план. Оставалось только вернуться к инсектоидам и попытаться сварить новое зелье.
– Что сказать людям? – напомнил о себе Джокер.
Тимур встал. Его слегка потряхивало и никак не удавалось поверить, что азиат говорит правду. Фригория быстро учила не верить хорошим новостям.
– Погоди, Джок, – он осмотрелся. Кажется, никто не слышит. – Не будем поднимать волну раньше времени. Еще сутки… или двое. Для надежности. Но пока выдавать всем урезанный паек.
Джокер едва заметно пожал плечами, то ли выражая несогласие, то ли наоборот – поди разбери этих узкоглазых.
– Хорошо, Жмур.
Он развернулся и пошел прочь.
– Погоди, Джок!
Джокер остановился и вопросительно глянул через плечо.
– Нужно… как-то успокоить людей, – с усилием выговорил Тимур, – нам не нужны проблемы. Тем более, теперь.
– Я разберусь, – коротко ответил Джокер и ушел.
Ноги подкосились, и Тимур с размаху шлепнулся на лежанку. Что дальше? Ни разу за всю историю каторги не было задержек поставки фуду. Фуду – это жизнь. Снеговики не отличаются жестокостью, по крайней мере, бессмысленной жестокостью, и всегда вовремя обеспечивали "рабочую скотинку" едой. Тем более что мертвые каторжники не смогут добывать лед.
Значит… Значит что-то случилось. А что могло случиться с аутерами после того, как им подсунули бактериологическое оружие?
Тимур вскочил – нужно срочно выплеснуть сомнения, поговорить с кем-то понимающим, что происходит. Волновать Раду раньше времени не стоит, от Слона в таком деле помощи не дождешься, Джок уже ушел… Оставался только брат. Тимур скривился. Отношение к Рифу у него было… сложным. Герой-ученый, на которого мальчик Тимурка с восхищением смотрел снизу вверх, превратился в многословного суетливого чудака. К тому же Рада… Тебе-то какое дело, грубо оборвал себя Тимур. Это из-за тебя она ушла в тоннели, так что заткнись и не вякай! Если этот ботаник смог дать ей то, чего не дал ты – отползи в сторонку, старик, и не отсвечивай. Не про тебя девочка-с-глазами, ты это еще с первой встречи понял, ведь так? Так, хмуро ответил он сам себе. Но помечтать-то я могу! Уже нет, старик, уже нет. Мечтать можно было там, на зеленой ласковой планете Земля. А здесь можно только тупо выживать. Так что гони прочь глупые мысли и топай искать Рифа.
Брат, как обычно, ошивался в бабском секторе. Сидел у постели Рады, сжимал ее полупрозрачную ладошку своими мозолистыми лапами и разглагольствовал. Тимур задержался у входа в отсек, не торопясь отдернуть полог. Прислушался. Ничего нового: алгоритм развития колонии нзунге, идея взаимопомощи и преданности семье до самого конца… Бла-бла-бла…
Рада смотрела в стену, непонятно – слушала или нет. Тимур кашлянул. Она с усилием повернула голову. Бескровные губы слегка раздвинулись, обозначая улыбку. Риф еще некоторое время продолжал говорить, потом удивленно воззрился на гостя.
– Привет! – фальшиво-бодрым тоном воскликнул Тимур. – Как жизнь молодая?!
– Гораздо лучше! – затараторил Риф. – Представляешь, Радушка сегодня уже вставала! Это такой прогресс! Я же говорил, необходимо проявить терпение, время – лучший лекарь…
Тимур, глядя на девушку, повторил вопрос:
– Как дела?
Рада опять слабо улыбнулась, прошелестела:
– Все хорошо. Я в порядке.
– Это хорошо, что все хорошо, – неловко скаламбурил Тимур и повернулся к брату, как будто только что заметил его присутствие. – Риф, мне нужно с тобой…
– Тимур, – еле слышно прошептала Рада, – когда мы сможем… Я правда совсем неплохо себя чувствую! Я… – голос у нее сорвался. Рада сердито нахмурилась и договорила: – Я хочу домой.
– Как только, так сразу, – сказал Тимур. – Отправим тебя домой, в джунгли. Куда захочешь.
– К нзунге…
Рада мечтательно улыбнулась и на мгновение стала похожа на ту девочку, которую он целую вечность назад встретил на Эскудеро.
– К мотылькам и муравьям? – неприязненно уточнил он и переглянулся с изменившимся в лице Рифом.
– Послушай, милая, – сказал тот, – я полагаю, что ты еще недостаточно окрепла, чтобы перенести…
Тимур вдруг ужасно разозлился и неожиданно для себя выпалил:
– Сегодня не пришла фуду.
– Какое это имеет… – начал было Риф. Замолчал. Глаза его расширились. Рада ойкнула и попыталась выдернуть ладонь из его сжавшихся пальцев.
– Ох, прости, пожалуйста, – спохватился Риф, выпуская ее руку. – Я… Это точно?
Он вопросительно уставился на Тимура. Тот пожал плечами – совсем как Джокер недавно – и криво усмехнулся:
– Кто знает?
– В каком смысле?
– Мы пока ничего точно не знаем. Мало ли что могло случиться. Может снеговики решили не разбираться, а просто взять и наказать нас таким образом. Сочли каторгу нерентабельной. Или… Да мало ли что! В любом случае, наш план накрылся.
Риф всплеснул руками.
– Разработка… Она безупречна, я говорил тебе, Тимурка! Гошка предоставил нам полностью расшифрованный геном аутеров. Ошибки быть не могло, – лихорадочно забормотал он. – Не слушай его, милая! Я уверен, что…
Тимур встретился с Радой глазами и стиснул зубы так, что больно стало щекам. Такого счастливого лица он не видел с позапрошлой жизни. Но в радостной ее улыбке почудилось нечто странное. Противоестественное. Невозможно торжествовать, когда узнаешь, что жратвы осталось на несколько дней. Хотя ей-то что, вернется в свой муравейник и плевать, что остальные сдохнут.
– У нас все получилось! – у Рады даже голос окреп.
– Ты права, милая, у нас все получится. Надо просто еще подождать.
– Ты не понял, – она покачала головой. – Теперь вы можете вернуться домой, а уйога больше не потревожат семью.
– Погоди, уйога – это аутеры? – не понял Тимур, так и не привыкший к этому языку насекомых. – Ты о чем, Рада? Мы их убили?
Тихий смех рассыпался как бусины, словно женщину забавляла вся эта ситуация.
– Ри с Оши создали вирус, который уничтожил их. Всех, кто мог до вас
добраться.
Риф захлопал глазами, брови его поползли вверх.
– Погоди, ты же сама говорила, что их невозможно убить. Мой препарат не был рассчитан… Уничтожить целую расу? Ерунда какая-то, – покачал головой Риф. – Ты… ты, наверное, устала, тебе снова кажется всякое. Милая, нзунге не могли этого сделать. Да я бы никогда и не согласился на такое!
– Вот почему Великий Нзунге поручил это мне. Теперь все закончилось, мы можем вернуться к семье.
Риф нахмурился.
– Хочешь сказать, что вы с Гошкой использовали меня?!
Рада беспечно тряхнула головой.
– Мы исполнили волю семьи.
Спустя сутки Тимур окончательно убедился, что поставок фуду больше не предвидится. "Дружелюбные" примитивные инсектоиды, которым религия не позволяла воевать с другими видами, обставили всех: и технологически продвинутых снеговиков, покоривших звезды, и людей, готовых на все ради выживания. Чужими руками расправились с давними врагами, здраво рассудив, что на новых внимания обращать не стоит. Оставшись без пропитания, люди и сами скоро вымрут. Ну, положат десяток-другой снегожорок, так их вон сколько выводится. Помучаются людишки с пару месяцев, и передохнут.
Недооценил Тимур шизанутую подружку брата. Что делать дальше, он тоже не знал. И посоветоваться не с кем. Риф, не ожидавший такого коварства от своей женщины и приятеля-муравья, впал в депрессию. Теперь он мог думать только о своих просчетах и несостоятельности, как ксенолога. Люди, говорил он, заразили нзунге ненавистью, агрессией и ложью. Единственная форма жизни, которую мы когда-либо создали – это компьютерные вирусы. Значит, мы сами – вирус, от которого надо спасать Вселенную, потому что мы создаем лишь по образу и подобию своему. Может это и к лучшему, что мы вымрем. Нельзя нас выпускать отсюда.
Он много еще чего говорил, только все не по делу.
А каторжники ждали от смотрящего решительных действий и четких указаний. Тянуть дольше было невозможно, поэтому Тимур собрал людей и объявил, что аутеров больше нет. И еды тоже не будет, сказал он. И новых резаков, и спецух и… новых каторжников, скорее всего, тоже.
– А… что же нам теперь? – растерянно спросил Тощий в наступившей тишине. – Как же… все?
Тимур промолчал. В толпе возник и начал нарастать ропот.
– Это что же, братва, помирать теперь?! – возмущенно заорал кто-то.
– Не каркай! – оборвали его.
– Да тихо вы, мясо! Дайте смотрящему сказать! – раздалось сразу несколько
голосов.
– Верно, пусть Жмур скажет!
На импровизированную трибуну – перевернутую волокушу – взобрался Слон и принялся популярно объяснять, что он сейчас сделает с теми, кто мешает высказаться уважаемому человеку своим бестолковым гомоном. Рядом со Слоном молча встал Джокер, и его вид подействовал лучше всяких угроз – воцарилась тишина.
